ЛЮДИ В БОЛЬНИЦЕ. Выпуск четвертый. «Забери меня отсюда, Арон, хоть тушкой!»
Меня проводят в операционную (она оборудована современным приборами, экранами для эндоскопии, странно все это сочетается с многоразовым стиранным-перестиранным операционным бельем из прошлого века) и укладывают на стол… Голая, я лежу на этом столе уже минут десять в непристойной позе. Одно только нахождение в этой позе включает якоря (рефлекс) тридцатилетней давности, ужас охватывает все мое тело и сознание.
В операционную время от времени входят медики разного пола. Их ничего не смущает. Но меня то смущает! Я еще не под наркозом, и я еще не тушка!!! Я женщина! И я уже в том возрасте, когда раздеваясь гасят свет, а не включают. Когда же дадут наркоз?! Уже кончится этот кошмар или нет? Подходит моя ординаторша:
— Извините! Ваш хирург задерживается на другой операции, придется еще подождать, мы вас сейчас со стола снимем и пока другую пациентку возьмем.
Меня отводят в предбанник, где я снова сижу и дрожу так, что зуб на зуб не попадает.
— Вот дура! — думаю я, надо было хотя бы супрастин взять с собой и выпить, сейчас бы не тряслась и хоть не много, но было бы пофиг… (даже предположить не могла, что премедикация почему-то перестала входить в их планы).
Пошло 20 минут, из операционной вывезли на каталке пациентку, она лежит на животе еще без сознания. Меня зовут. Холл узкий, я протискиваюсь между стеной и каталкой, в голове всплывает старый анекдот. Арон иммигрирует в Израиль. Попугай Арона умоляет взять его с собой: — Арончик! Не оставляй меня здесь! Ради Бога! Вывези меня отсюда! ХОТЬ ТУШКОЙ.
Меня снова укладывают на стол, во мне плачет маленькая девочка шести лет, из далекого прошлого, которая просит: — Не делайте мне больно! Пожалуйста! Не делайте мне больно!..
…Это 1970 год! Её связали по рукам и ногам вставили в рот расширитель – сейчас будут без анестезии удалять аденоиды… К девочке присоединяется молодая женщина из 1992 года. Она точно так же привязана к операционному столу в той же позе, сейчас ей будут делать операцию без анестезии и наркоза, доставать погибшего уже как две недели ребенка, которого уже столько времени мертвого носила по вине врачей…
У меня начинается истерика. Почему этот ужас повторяется со мной снова и снова?! Ординаторша мне сочувствует, пытается меня успокоить. Эта юная восточная девочка еще не растеряла милосердие. Она тут ничего не решает… Анестезиолог заботливо вытирает слезы с моего лица – спасибо за сочувствие! Но лучше бы ты сделал премедикацию как положено.
Тут мне на лицо кладут маску – дыши! По вене пускают какую-то мутную жидкость. Во рту невкусно. Я стараюсь как можно дольше держать глаза открытыми, мне страшно, что они начнут раньше, чем я усну. Я еще чувствую, как на меня кладут операционное белье, формируя операционное поле (а раньше нельзя было меня одеть?). Потом проваливаюсь куда-то, мне не больно, но я все время слышу мужские голоса, я слышу голос своего хирурга:
— Почему она у тебя стонет?
— Щас добавлю! – слышу голос анестезиолога и проваливаюсь во вселенную…
Я лечу в бесконечной темноте и вижу со стороны какую-то странную фантастическую огроменную конструкцию. На какой-то стержень нанизаны огромные диски, размером примерно с диаметр Земли, эти диски плотно прилегают друг к другу и вращаются с разными скоростями. Они светятся медовым светом, внутри дисков очень шумно. Почему-то я догадываюсь, что эти диски — разные реальности. Я пытаюсь рассмотреть, что там внутри, но не могу: вращение мешает. Я подлетаю ближе и слышу шум как в метро: ты-дын, ты-дын, ты-дын… В какой-то момент я оказываюсь в вагоне: ты-дын, ты-дын, ты-дын…
— Переворачивайся! Поднимайся! Еще повыше!..
А! Это каталка не может полностью сравняться с кроватью в палате – тумбочка мешает. Я одна в палате, пытаюсь выплыть из наркотического тумана, сразу не получается. Пришла в себя, потянулась за водой, хорошо, что взяла с собой коктейльные трубочки – они позволяют пить лежа. Боже! ВОДА! Какое счастье! МНЕ НЕ БОЛЬНО!
За дверью слышу постоянное «ты-дын», кого-то везут на операцию, кого-то с операции. Да у них тут конвейер!
Я быстро прихожу в себя и могу свободно передвигаться по палате. Еще немного, и я просто помру от голода, оставаться здесь не стоит.
В три часа дня я поняла, что вполне трудоспособна и попросила отпустить меня домой. Урра! Я на свободе! Поехала к своему родственнику, который меня накормил куриными котлетками и овощным салатом, напоил чаем с лимоном – то, что доктор прописал!
Не дал умереть с голоду)). Купила билет на самолет — мне некогда рассиживаться в Москве, надо срочно лететь домой подписывать банковские документы, чтобы восстановить платежи в магазине уже через другой банк.
Чувствую себя ОТЛИЧНО! Глядя в иллюминатор самолета на пути домой думаю о том, что все правильно сделала: наконец, я закрыла, как говорят психологи, проклятый гештальт тридцатилетней давности.
Второй операции я уже не боюсь. Я уверена – все будет хорошо! А оловянные чайники и ужасная еда – это в сущности такие мелочи… В следующий раз возьму кипятильник и сухой паек. Ожидание в операционной, невыносимое для нормальной человеческой психики? Ну, какой-то сбой у них там, БЫВАЕТ. Самолеты вот тоже иногда сильно задерживают. Премедикацию не делают – ну да, странно как-то.
В середине апреля врач мне сообщит, что биопсия хорошая (в чем я даже и не сомневалась), но перенесет операцию на конец мая… Ёлки-палки! Опять все анализы заново и эти проклятые походы в поликлинику с невыносимыми очередями… И это мерзкое подвешенное состояние ожидания, как под дамокловым мечом.
В нашей поликлинике как в фильме «Чародеи»: найти нужный тебе кабинет – это настоящий квест (каждый раз путаюсь, несмотря на то, что я когда-то здесь работала). «НУ, КТО ТАК СТРОИТ?» :))) Я пришла пораньше: у меня дополнительный талон, это означает, что я должна буду пропустить трех пациентов со временем на талоне вперед, даже если пришла раньше. Где они берут эти талоны со временем? Мне ни разу это не удалось.
Смотрю на указатели – какой идиот это делал?! Иду по указателю и случайно попадаю в гинекологическое отделение. Мелькает мысль – а может здесь мазки сдать? Сэкономлю деньги… И тут прохожу мимо случайно(?) открытой нараспашку двери в кабинет. В кабинете во всей красе на гинекологическом кресле лежит пациентка. Дверь никто не спешит закрыть, даже ширмы нет, видны все неприкрытые места! Я понимаю, что повернула не в ту сторону. Но сомнения, где сдавать анализы, отпало! Иду В ПЛАТНУЮ!!!
Заключение терапевта в прошлый раз мне давала не наша участковая – та в отпуск ушла. Молодая врач, еще не успевшая видимо профессионально выгореть, внимательно прочитала мое московское заключение УЗИ и аккуратно внесла в базу данных все мои диагнозы. На этот раз моя терапевт, вышедшая из отпуска, открыла мои данные на компе и выпучила глаза:
— Ой! А что вы пьете от гипертонии?
— У меня нет гипертонии.
— Ну как же! Вот! У меня же записано – гипертоническая болезнь.
— А это, доктор, позвольте объяснить, медицинский казус. Вы были у меня на вызове, когда я здесь еще работала…
— Да, да помню, у вас был гипертонический криз…
— Нет, я тогда отравилась курицей гриль (некогда было самой готовить), работать не могла, потому что не могла, извините, слезть с унитаза. А вы поставили ГБ, чтобы не мучиться с эпидстанцией и анализами.
— Но вот ведь у вас диабет и возраст (подразумевается, что ГБ должна быть по определению, иначе не вписывается в привычную схему, да и что ей теперь с этим диагнозом делать? Удалять? А как?).
— Да! Диабет есть))) А гипертонии нету)). – Я еле сдерживаю смех.
Она измерила мне давление!!! «Послушала» легкие и сердце через платье, проверила пульс и сатурацию на оксиметре! Прибор показал ЧСС 84, она записала в историю болезни 64 и дала мне направление на анализы и талон по времени(!) для того, чтобы через неделю забрать заключение терапевта для операции.
Я понимаю! Ну, нет у нее времени на пациентов! Внедрение компьютеров не освободило от писанины, просто к писанине прибавились еще компьютеры, которые для большинства персонала – мука адская, они еще не научились ими пользоваться. Но! Почему бы ей не заносить в комп не враньё, а то, что она наблюдает у пациентов в РЕАЛЬНОСТИ?
Но она привыкла врать. Она по-другому просто не умеет.! У неё рефлекс: к диагнозу ГБ (гипертоническая болезнь) надзиратели из страховой, её заведующая, прочие комиссии и наблюдатели не придерутся, а вот с другими диагнозами – иди, объясняйся! Это же ковыряться надо и выяснять, почему у пациента с нормальным давлением такой высокий пульс (я бы тебе подсказала, но ты же не спросила…), поэтому пишем в документе – норма, и никаких вопросов ни от кого, и лечить никого не надо, и к операции готовить не надо – так сойдет. А если пациент умрет на операционном столе: «С меня никакого спроса нет – когда я смотрела – все было в порядке, так что с меня взятки гладки! И вообще – здесь возраст и осложненный анамнез».
За пять дней до второй операции мне позвонила врач из московской больницы:
— Я по поручению вашего хирурга. Вам надо за день до операции поесть последний раз в 11 часов, затем выпить фортранс, и после 10 вечера не пить, к 7:30 часам вы должны быть в отделении. ПЦР на ковид можете не сдавать – у вас титр антител к ковиду 84, мы вас по антителам примем.
Ага! Хоть что-то приятное, одним «дебилизмом» меньше. Выпить фортранс – это понятно, мне предстоит операционный доступ через брюшную полость, кишечник должен быть полностью опорожнен.
Процедура малоприятная — выпить 4 литра редкой гадости в течение дня, после чего даже полглотка чистой воды в себя затолкнуть невозможно. Ладно, тем проще будет перенести отказ от воды… Хотя… Утром я бы уже попила с превеликим удовольствием, но нельзя – надо терпеть. В этот раз я во всеоружии: у меня с собой (кроме обычных в таких случаях вещей вроде средств гигиены, полотенца – в больнице не дают, мыла и зубной щетки), кипятильник, две двухлитровые бутылки с минералкой, несколько пакетиков с быстрорастворимыми кашами для диабетиков, сухофрукты, чай, кофе, компрессионные чулки, украшения и косметика (почему эта мелочь важна – объясню позже).
Продолжение следует…
Изабелла Воскресенская
rodi@navyki-pokoleniy.ru
П.С. Городская больница в Москве – не гостиница, даже не хостел. Не ждите никаких бытовых удобств, (ну, возможно, будет туалетная бумага — не факт, лучше взять с собой). Если вы знаете, что можете задержаться больше, чем на сутки, возьмите с собой полотенце, разумеется, зубную пасту с щеткой и мыло. Кипятильник и питьевую воду в бутылках хотя бы на первый день (потом вам родственники донесут в передаче).
Высок риск тромбоза, во время и после операций, особенно у женщин с варикозным расширением вен – не забудьте специальные компрессионные чулки ДЛЯ ОПЕРАЦИЙ. Если вы постоянно принимаете лекарственные препараты – тоже не забудьте взять с собой.
Приготовьте (чтобы позже передали родственники) или возьмите с собой домашние халатик и ночную рубашку – пригодится, когда вы сможете снять больничное и одеть своё – это может оказать неоценимую психологическую поддержку. Тапочки тоже не забудьте)) Слава Богу! Теперь можно со своими))). Дамы моего возраста, вкусившие советскую медицину, меня поймут.
Также возьмите с собой то, чем вы будете структурировать свое время: книги, музыкальные записи, записи фильмов, блокнот для рисования, вязание… Благо, теперь целую библиотеку можно уместить в ноутбуке или смартфоне. Разговоры с близкими, которые помогут вас успокоить и поддержать, могут сыграть очень хорошую роль для поддержания вашего психического настроя. Я закачала на флешку медитативную музыку и не пожалела об этом! О чем пожалела так это о том, что не записала на флешку гипноз со своим же голосом – вот ведь сапожник без сапог))). Думала легко справлюсь сама (не факт).
П.П.С. Помните зачем и для чего вы собрались на операцию. Не теряйте этой главной мысли, это поможет вам пережить неудобства и невзгоды, остаться в полном уме и трезвой памяти. Стремитесь сохранять спокойствие и невозмутимость: любой эмоциональный всплеск и потеря душевного равновесия будут истолкованы против вас. Вам не окажут психологическую помощь, наоборот, вы дадите им в руки оправдание их хамства и только ухудшите ситуацию.
Так что помните главное правило в больнице: рассчитывайте НА СЕБЯ, и позаботьтесь заранее о себе сами. Так не должно быть в ХОРОШЕЙ системе здравоохранения, но мы живем в таком мире и в такой стране, где «остаться в живых» — это, к сожалению, уже критерий «хорошести» этой системы, куда там до заботы!..