В полвосьмого утра понедельника я в отделении у кабинета заведующего. Поздоровавшись и взяв направление, иду к кабинету старшей сестры для регистрации, я вторая. Старшей еще нет. Она появится в восемь. Зачем приходить на полчаса раньше? Ладно. Вставляю в айфон наушники, слушаю медитативную расслабляющую музыку. В холл постепенно набивается больше 20 человек. В этот раз нас оформляют почему-то не по очереди, а вызывают по фамилии. И все также подходят ординаторы, чтобы во всеуслышание выспрашивать у женщин интимные подробности их жизни.
Половина десятого. Одна дама лет шестидесяти начинает громко возмущаться:
— Я тут уже час сижу, сколько можно! Я хочу пить! У меня диабет!
На нее шикают. Она сникает… Я её понимаю: у меня тоже диабет, я тоже безумно хочу пить (а нельзя), и я уже здесь сижу два часа!
Я все понимаю, вы тут в больнице очень занятые и загруженные люди.
Ок! А почему бы вам сразу не приглашать плановых пациенток к определенному времени, ну хотя бы партиями по 5 человек?
И это правда! Жажда для больных диабетом особенно мучительна – это один из основных симптомов их заболевания: все время хочется пить (так организм пытается снизить концентрацию глюкозы в крови, вы ведь тоже сладенькое чаем запиваете). Может это как-то учитывать в очередности?
Очень хочется уже попасть в палату и хоть немного расслабиться перед операцией, собраться с мыслями, разложить вещи, в туалет сходить, хоть рот водой прополоскать.
Ко мне подходит ординаторша. Эту я еще не видела, восточного вида, с непроизносимым для русского человека именем на табличке, прикреплённой к карману хирургического костюма (здесь все в костюмах: куртка и штаны, а не халаты). Волоокая, кареглазая, без единой мысли на лице. Хоть она и стройна, но за счет тупого и равнодушного выражения ее лица, я называю ее про себя «коровой», несмотря на весь свой миролюбивый настрой (интуиция – почувствовала ведь, от кого будет исходить опасность). И нет, я не расистка, просто все люди разные, независимо от цвета кожи и разреза глаз.
— Здравствуйте! Мне надо собрать у вас анамнез.
Чего собирать-то? Возьми из архива историю, там все есть… Ну ладно, ты учишься, понимаю, не при всех, пошли в коридор на диванчик, сейчас я «спою тебе песнь про свою непростую жизнь». А она даже не умеет правильно вопросы задать. Ну, хорошо, я тебе подскажу:
– У меня метаболический синдром – старость, понимаете? (Подразумевается целый букет возрастных проблем).
— Ой! Вы так хорошо выглядите!
Мысли про себя: «Ты — идиотка? Я сюда не за комплиментами пришла!». Я перечисляю ей свои диагнозы.
— А, что вы пьете от гипертонии?
— У МЕНЯ НЕТ ГИПЕРТОНИИ! Вот всё остальное есть, а гипертонии нету!
Она удалилась и ко мне подсел дяденька под два метра ростом, в бордовом костюме. Веселый и бодрый.
— Здравствуйте! Я ваш анестезиолог.
— Здравствуйте, я поняла.
— И каким же образом?
— Я не глухая и слышала, как вы собирали анамнез у других пациенток.
— Коллега?
— Да, невролог.
Он задает мне несколько вопросов и наконец последний:
— Что вы пьете от гипертонии?
— У меня НЕТ гипертонии!
Господи! Да у них тут у всех ОДИН ЕДИНСТВЕННЫЙ шаблон, как у древнегреческого Прокруста, без вариантов! У тебя просто обязана быть гипертония. И если даже нет, мы тебе ее все равно напишем.
Наконец, старшая вызывает меня. Я с ней общаюсь уже как со старой хорошей знакомой. Она начинает оформление документов. Но тут ей звонят, и она начинает лихорадочно торопить меня:
— Вот вам палата, быстренько раздевайтесь до гола, не забудьте одеть компрессионные чулки, за вами придут через 10 минут!..
Вхожу в палату, по размерам она такая же как та, в первый раз, только здесь две койки – тесновато. В палате одетая в цивильное женщина. Что-то я не видела ее в толпе поступающих…
— Давайте знакомиться!
— Я выписываюсь. Здесь еще белье не меняли, вам лучше занять мою койку – она удобнее.
— Да, сейчас, спасибо, — ставлю сумки на пол. Иду в туалет… Нет унитаза! Душевая кабинка есть, умывальник есть, а… Унитаза нету?!
— Нету! Туалет в конце коридора.
Мне предстоит полостная операция! Блин – это как же я буду после операции до общего туалета в конце коридора 50 метров добираться?!
Не успела я выйти из шока и рвануть в коридор, как мне преградила дорогу волоокая «корова» с не распакованным катетером в руках:
— Вы еще не раздеты? Быстро раздевайтесь! Я вам катетер поставлю.
— Дайте хоть в туалет сходить!
— И очень хорошо, что не успели! Раздевайтесь!
— А зачем ЭТО делать ПРЯМО СЕЙЧАС? Процедура неприятная, мягко говоря; все равно наркоз будет, почему это не сделать в операционной?! — Я пытаюсь прорваться в коридор, но «корова» перегородила мне дорогу – не драться же с ней!
Женщина, ждущая выписки, тактично отвернулась.
— Ладно, потреплю…
— А, теперь вам надо выйти в коридор и лечь на каталку…
— НАГИШОМ?! ИЗДЕВАЕТЕСЬ?!
— Хорошо, я подержу простынку…
Успеваю кинуть взгляд на айфон – 10:15. С того момента как я здесь, прошло почти три часа. Меня уложили на каталку и прикрыли простынкой. В Москве похолодание, отопление давно выключено, в палатах и в коридоре не больше 18 градусов. Под простынкой совсем «не комильфо». Я лежу возле стенки уже минут десять-пятнадцать. Да, блин! Сто раз сама бы до туалета успела смотаться и еще вещи разложить. Возвращается волоокая «корова», кладет на меня сверху историю болезни. Поехали!
Лифт. Оперблок. Знакомый «предбанник». В нем я опять окажусь еще на десять минут. Вон часы, 10:30. В 10:40 меня завозят в коридор оперблока и опять ставят у стенки. Пытаюсь медитировать и оставаться спокойной, но холодно, блин!
Лежу как куча белья на этой каталке без движения, уже очень хочется повернуться, но не получается: каталка узкая. По коридору туда-сюда снует персонал, не обращая на меня никакого внимания. Я начинаю чувствовать себя трупом. Чтобы ощутить себя живой, внутри меня поднимается возмущение: «Сколько можно?!!». В этот момент подходит «корова» волоокая в полной операционной амуниции (тебе-то тепло, а у меня уже зуб на зуб не попадает!) Протягивает какие-то бумаги.
— Что это?
— Информированное согласие на операцию и наркоз. Подпишите!
А меня кто-нибудь информировал вообще? Я пытаюсь прочитать, что там написано, даю ли я согласие на что-то большее, чем предполагаю? Из положения навзничь, на весу, с глазами ослепленными потолочными лампами, без очков, я вообще ничего прочесть не могу.
— Что тут написано? ГДЕ ИМЕННО объем операции?
Волоокая в шоке: «Эта куча белья разговаривает?», но тыкает в нужную строку. Я с трудом разбираю, что там напечатано и ставлю навесу немыслимую закорючку дрожащими от холода руками.
Случись что со мной – из вас мои родственники душу вынут – доказывайте потом, что это моя подпись! Я злюсь? Да! Я ЗЛЮСЬ! Чего я хочу? Встать с этой чертовой каталки и послать всех далеко по известному всем адресу и выпить вдоволь воды уже!!!
Наконец, кто-то неведомый мне, я не вижу, что происходит за моей головой, тянет каталку в операционную. Я успеваю найти часы 11:15! У стены, на холоде, едва прикрытая простыней, я проторчала еще 35 минут.
Поверьте! Есть разница: ждать в общей очереди три часа в своей одежде с наушниками в ушах, слушая музыку, и лежать час на каталке в ожидании операции в чем мать родила, едва прикрытая простыней в позе трупа, с совершенно безразличным к тебе, мимо снующим персоналом. Ни книжку почитать, ни музыку послушать – хоть как-то структурировать время! Недаром говорят, что самое трудное это ждать и догонять. Ждать труднее! Особенно ВОТ ТАК! Каждая минута – пытка.
Вот меня ввозят в операционную, перетаскивают на стол совершенно голую, из одежды только компрессионные чулки (не сексуально, если что), простынку сняли. В операционной холодрыга, я лязгаю зубами. Минут через десять меня начинает прямо-таки подбрасывать от холода. Значит то, что было в прошлый раз – это не случайная «задержка рейса» — У НИХ ТУТ ЭТО В ПОРЯДКЕ ВЕЩЕЙ!
— Вы скоро там?!- спрашивает за моей головой анестезиолог, и у него терпение уже начинает лопаться, — Мы давно готовы начинать! Хватит курить! Мойтесь уже!
— У нее давление высокое. – сообщает анестезистка.
— Что пьете от давления? – задает мне вопрос анестезиолог.
— Ничего не пью! — Я тебе уже говорила, — у меня НЕТ ГИПЕРТОНИИ!
А если ты час полежишь на холоде, в неглиже, без всякой премедикации, я буду рада посмотреть, что будет с твоим давлением!
Коллеги! Вы вообще знакомы с таким понятием как РЕАКЦИЯ НА СТРЕСС?
Дают маску, жижа по вене – я проваливаюсь в никуда… В этот раз никаких мультиков. Я прихожу в сознание так же резко, как отключилась. Лежу в операционной у стены на каталке, покрыта простыней. Пробую шевелить ногами. Шевелятся! Слава Богу!.. Нервное сплетение не повредили. Щупаю руками живот – четыре дырки заклеены пластырем. Из одной торчит трубка – дренаж. Обычно при таких операциях как моя дренаж не нужен… Что тут было, пока я была не тут? Но я этого никогда не узнаю…
ПИТЬ! Жажда такая, что умереть легче! Я такого никогда не испытывала. Теперь я понимаю людей, которые мучаются от жажды в пустынях! Во время наркоза еще в добавок к воздержанию от воды, дают вещества, подавляющие секрецию. Жажда СМЕРТЕЛЬНАЯ!
— Пить!
— Еще два часа пить нельзя! – доносится откуда-то голос.
Почему они всегда вокруг этих каталок и столов ходят так, чтобы их не было видно?! Почему они делают все, чтобы я не могла посмотреть им в глаза?..
Вижу часы: на них полвторого. ОГО! Полтора часа возились, не меньше. На столе уже оперируют другую пациентку! Чего, конвейер у вас сбился, ребята? Дааа, с тайм менеджментом у вас явно напряженка.
— Дайте губы смочить! Пожалуйста! – еле разлепляю ссохшиеся губы.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — Я «включила своего кота Лютика», этот пока своего не добьётся — не перестанет мяукать самым противным образом. Через вечность мне протягивают тампон смоченный водой…
Продолжение следует.
Изабелла Воскресенская
rodi@navyki-pokoleniy.ru
П.С. Сегодня вместо послесловия старый, но очень актуальный анекдот:
Мужик лежит в реанимации и болтается между тем светом и этим.
В очередной раз отправляется ТУДА. А ТАМ двое с крыльями:
— Мужик, тебе куда? В РАЙ или в АД?
— А, что выбрать можно?
— Можно!
— А, можно сначала посмотреть?
— Можно! А что смотреть будешь?
— Рай! Все же в Рай хотят…
Двое с крыльями щелк пальцами и мужик — в Раю. А там, трава зеленая, небо голубое, ангелы поют молитвы Всевышнему… Мужик зевает – скучно СМЕРТЕЛЬНО.
— Ну, а в АДУ у вас что? — спрашивает.
Двое опять щелк пальцами и мужик — в Аду. А там музыка играет, шампанское в фонтанах, девочки в бикини… Весело!
— Во! Нормально, — говорит мужик, — мне сюда!
Помер! Жарится в аду на сковородке и орет:
— Эй! Мужики с крыльями! Вы же мне совсем не то показывали!
А сверху голос:
— А, ты не путай туризм с эмиграцией!
Мой ад еще впереди… Но даже эти «две экскурсии» не дали мне полного представления о действительности, которая меня ждёт.
П.П.С. ВНИМАТЕЛЬНО читайте всё, прежде, чем подписать. В местах, где осталось свободное место, ставьте прочерки, чтобы нельзя было ничего допечатать или вписать (правило судебной медицины). Если что-то непонятно (аббревиатура, например) или вызывает сомнения, требуйте объяснить! Не поддавайтесь отговоркам типа: «Вы все равно не поймете!» или «Да, ладно! Какая вам разница? Все и так будет в порядке». Требуйте объяснить так, чтобы вам было понятно. ЕСЛИ ВАМ НИЧЕГО ВНЯТНО НЕ ОБЪЯСНЯЮТ – разворачивайтесь и уходите! Целее будете. Всегда помните о том, что у вас есть право ОТКАЗАТЬСЯ от медицинской услуги. Мест на самом деле много, не упускайте возможность найти наилучшее. Вы же не автомобиль чините! Автомобиль даже если запороли вам на совсем — вы его выкинули и новый купили. Тело новое не купишь! А душу — тем более…
И с какого перепугу(!) я решила, что эта больница, и этот хирург единственный возможный вариант?!..